Тот самый «Братишка»

«Братишка» – таким негласным позывным десантники, которых он спасал, окрестили Сергея Вячеславовича Палагина, пилота многоцелевого вертолета Ми-8 МТ. Так было заведено в его экипаже, что правому пилоту поручалось вымывать мокрой губкой «БРАТИШКА» на закопченном борту их Ми-8, такое тёплое и родное слово посреди войны. Его вертушку и «позывной» знали практически все, кому довелось воевать на Северном Кавказе. И часто в опасной ситуации они просили прийти на помощь именно его «восьмёрку». Знали, что он никогда не откажет. Отправляя Палагина на эвакуацию разведгруппы, генерал Казанцев скажет: «…десантники попросили, чтобы ты снова прилетел, как они там тебя прозвали, «Братишкой», что ли? Ну, вот и давай, вытаскивай своих братишек из беды». Рискуя собой, своим экипажем и боевой машиной, Сергей вытаскивал из самого пекла наших бойцов, грязных и уставших, часто «трёхсотых», а порой и «двухсотых». Потому что крепки на войне традиции боевого братства: сам погибай, а товарища выручай. Но если ты хоть раз дашь слабину и откажешься идти на выручку туда, где пекло, то не факт, что потом за тобой придут другие. О Сергее Палагине ходили легенды среди тех, кому довелось стать участником этих горячих событий.

Он сам называет это просто «работой». Ежедневная работа днем и ночью, под огнём противника, на пределе возможностей машины и людей. Летать в горах в непогоду, когда другие борта вынуждены стоять на земле, способен был только Палагин. Монетки выпускающему на удачу, взлет, контрольное висение, и вереница вертушек пошла на задание. Его Ми-8, который бойцы ещё ласково называли «зелёненьким», на боевых вылетах обычно прикрывала пара ударных вертолетов Ми-24, получивших своё прозвище «полосатые» из-за характерной маскирующей расцветки. Они были его ангелами-хранителями, когда своим огнём давили огневые позиции «духов», давая возможность «восьмёрке» высадить десант, подобрать раненых, а если придётся, то и прикрыть её от пуль своим бортом. Лишь после приземления на площадке, когда напряжение отпускало, он замечал, как дрожат руки. А техники водой из шланга смывали грязь и кровь в грузовой кабине его «восьмёрки», осматривали повреждения, меняли разбитые блоки, латали пробоины в бортах.

Вот так напишет Сергей Палагин о том, как ему порой приходилось работать с прикрытием:

Из-за отсутствия собственной брони, за исключением бронеплиты для защиты экипажа и бронежилетов в кабине, Ми-8, как консервную банку, можно было продырявить из чего угодно. Поэтому с уверенностью можно сказать, что экипажу фартило невероятно, когда по ним «работали» с земли, борт получал повреждения, но никого не зацепило, и вертушка добралась до площадки. Так и рождались слухи о том, что их командир — заговорённый.

Но, невзирая на свою незащищенность, «восьмерка» Сергея Палагина отчаянно ходила на штурмовки наравне с бронированными «двадцатьчетверками», молотя по позициям боевиков НАРами (неуправляемые авиационные ракеты) и ведя огонь из курсового пулемёта ПКТ калибра 7,62 мм. В одном из вылетов, обнаружив огонь противника по выходившей из атаки «двадцатьчетверке», он крикнул в эфир ставшую легендарной фразу: «Полосатые», отходите, я вас прикрою!» — и ударил разом всем своим бортовым оружием, сорвавшись с небес в крутом пикировании на своём Ми-8. Боевики вертушку Палагина за его дерзость уважительно прозвали «Дикая птица». Он знал, что захваченных в плен вертолётчиков «духи» живыми не оставляют, и поэтому в его кармане на крайний случай были припасены две гранаты Ф-1. Одна для них, вторая для себя.

А чего стоила его отчаянная атака в сентябре 1999 года! Они только что отработали НАРами, когда при пикировании увидели ожившую зенитку боевиков ЗУ-23-2, стволы которой смотрели прямо на них. Выходить из пике, подставляя свой борт, было поздно. Тогда Сергей Палагин и повёл вертушку в лобовую атаку на зенитку. Переключив курсовой пулемёт на себя, он бил длинной очередью в изрыгающую огонь установку, пока та, в конце концов, не заткнулась. Их вертолёт весь в окружении дымных шапок от разрывов исчез за склоном в ущелье, и со стороны показалось, что его сбили. А с каким все с облегчением вздохнули, когда через некоторое время он снова показался, возвращаясь!..

Мне посчастливилось лично познакомиться с живой легендой – боевым вертолётчиком Сергеем Вячеславовичем Палагиным, чтобы рассказать о том, как становятся героями. Наша встреча не была случайной. Предварительно я «пролистал» в Интернете весь материал о нём, что смог найти. Мне удалось приобрести и прочитать его редкую авторскую книгу, которая не попала в свободную продажу. Книга «Братишка» из 487-го… Война глазами боевого вертолётчика» была издана в Краснодаре тиражом всего в одну тысячу экземпляров. Но об этом чуть позже.

Сергей оказался весьма радушным хозяином, пригласив меня к себе. Вечером мы сидим на кухне семьи Палагиных, и Сергей угощает коньяком со «своего» завода. Дело в том, что его родной 487-й вертолётный полк располагался на Ставрополье, в городе Буденновске, где на коньячном заводе «Русь» и производится этот янтарный напиток. Да, это именно тот самый Буденновск, больницу которого в июне 1995 года захватила вооруженная до зубов банда Шамиля Басаева. Сергею Вячеславовичу, тогда второму пилоту, пришлось в составе экипажа «восьмерки» капитана Александра Кушнарева летать над больницей, вызывая на себя огонь боевиков для того, чтобы выявить их огневые позиции перед штурмом силовиков. Так они и кружили почти два часа, играя с бандитами в «кошки-мышки» и стараясь не подставить свой борт под потоки свинца. Пулей разбило остекление кабины и осколком оцарапало Сергею голову, но они продолжили полёт. А всего в нескольких минутах лёта от этой трагедии находился его дом, где жена Ирина ждала его с двумя маленькими дочками. Они только что махали ему ручками с балкона, когда он пролетал над домом.

Сергей Палагин родился в Саратове 26 марта 1968 года. Из-за частой смены мест работы отца, инженера-сварщика, работавшего с нефтяниками, семья Палагиных неоднократно меняла место жительства. В 1970 году они переехали в столицу Туркмении город Ашхабад. Сергей вспоминал, как они с местными мальчишками целыми днями лазили по местной аэродромной свалке, забирались в самолёты, знали там всё до мелочей. А главным его «трофеем» был настоящий штурвал самолёта — он им очень гордился, притащив домой. В 1981 году они переехали в районный посёлок Безмеин, где возле военного аэродрома тоже была своя свалка, на этот раз — военных самолётов. Но однажды в небе над посёлком разыгралась драма, когда военные лётчики уводили свой падающий самолёт за окраину посёлка и погибли, спасая мирных жителей. За это подвиг они были посмертно награждены Орденами Красной Звезды. Тогда у Сергея и зародилась мечта стать военным лётчиком.

Однажды он вместе с мальчишками тайком забрался в кабину «кукурузника» Ан-2, пилоты которого ушли на обед. Озорники стали щёлкать тумблерами и, дёргая за все рычаги, случайно выполнили нужную последовательность для запуска двигателя. Самолёт вдруг «пошёл», а ребята, испугавшись и не зная как заглушить двигатель, выскочили из кабины. «Кукурузник» повернулся и зацепил аэродромную постройку. Ох, и досталось тогда всем «на орехи». Их разбирали на совете отряда и «песочили» на школьной линейке, поставили на учёт в милиции, но за ними тогда закрепилось прозвище «лётчики».

Дальше была служба в армии и учёба в Саратовском высшем военном авиационном училище лётчиков. Женитьба и рождение двух дочерей. Служба в авиационных вертолётных частях Группы советских войск в Германии. В 1993 году Сергей Палагин прибыл в Будённовск, на службу в 487-й отдельный вертолётный полк. Сергей Вячеславович с особой благодарностью вспоминает своих учителей, прошедших Афганистан и передавших свой боевой опыт им, начинающим пилотам. Они даже не представляли, как скоро сами станут участниками боевых действий.

Дальше потянулась череда войн и военных конфликтов. Сергей Палагин участвовал в ликвидации осетино-ингушского конфликта 1993 года. Он воевал на первой чеченской войне (1994-1996 гг.), участвовал в боевых действиях в Дагестане (1998-1999 гг.), был командирован для участия в боевых действиях во второй чеченской войне (1999-2008 гг.). Его экипаж был одним из первых, кто принял участие в операции по принуждению Грузии к миру в 2008 году. Обо всех этих периодах своей жизни он так честно и ярко напишет в своей книге, что это вызовет отклик одобрения не только у его боевых товарищей, но и у командного состава.

Бывало, что командир полка и начальник службы безопасности полётов устраивали ему разнос. Тут же вспоминали и ночные эвакуации, и заходы в Ботлих в облаках, и штурмовки на «живца», и нетактичное поведение с начальством. Однажды между генералом Трошевым, командующим 58-й армией, и Палагиным во время полёта на борту его Ми-8 произошел неприятный «инцидент». Генерал приказал садиться, а Сергей Вячеславович категорически отказывался подчиняться из-за соображений безопасности в указанном месте посадки. В памяти лётчика были случаи, когда экипажи с пассажирами разбивались, согласившись сесть там, куда указало высокое начальство. Трошев не стеснялся в выражениях, грозя увольнением и трибуналом. Не выдержав потока угроз и незаслуженных оскорблений, Палагин достал пистолет. Он спокойно передернул затвор и, направив его Трошеву в лицо, прокричал: «Если вы сейчас же не покинете кабину, я вас застрелю как лицо, препятствующее безопасности полёта». Его отстраняли от полётов, но ненадолго. Потому что некому было работать на предельных высотах, да и для полетов ночью в горах нужен не только допуск, а ещё и навыки. Поэтому экипаж Палагина снова возвращали в работу, и опять ставили самые сложные задачи. Вертолётчики «двадцатьчетвёрок» между собой в шутку называли его «Бог войны и криминала».

Но видно, чему суждено случиться, того не миновать. За допущенную ошибку на площадке в Каспийске, когда в командирском кресле во время выруливания был обучающийся, а Сергей занимал кресло инструктора, произошло непоправимое. Лопасти его вертолета ударили по рулевому винту другого. Оказались выведены из строя две машины, да ещё вдобавок осколок оторвавшейся лопасти сделал пробоину в борту корабля на воздушной подушке. За это с Палагина взыскали по всей строгости и отправили на штрафные работы авианаводчиком в самое опасное направление, до тех пор, «пока кровью не смоет». Руководящий действиями самолётов и вертолётов, обозначая им цели, передовой авиационный наводчик (ПАН) — это самая желанная цель для снайперского и минометного огня противника. Поэтому многих из них награждали орденами и медалями, иногда посмертно. Сергей не уволился и не отказался, а вскоре его снова вернули к полётам, где без него не справлялись.

Певец и рок-музыкант Александр Маршал посвятил ему свою песню «Братишка».

Фотографии из личного архива Палагина С.В.

Продолжение следует…